Философские взгляды николая кузанского: структурно-математический метод, учение об ученом незнании и проблема истины. Философские взгляды николая кузанского Автором какой философской теории является николай кузанский

Николай Кузанский (Nicolaus Cusanus), Николай Кребс (Krebs) (1401, Куза на Мозеле, -- 11.8.1464, Тоди, Умбрия), философ, теолог, учёный, церковно-политический деятель. Бежал из родного дома к графу Теодориху фон Мандершайду, который дал ему первоначальное образование и сделал возможным дальнейшее его обучение в университетах Гейдельберга и Падуи (1416--1423). Изучал юриспруденцию, математику и естествознание, а затем теологию, после чего получил духовное звание. Участвовал в 1432--1437 в Базельском соборе. Руководствуясь основной для него идеей вселенского единства («О католическом согласии», 1433--1434; «О мире и согласии веры», 1453), выступил в процессе работы собора за централизацию церкви. Будучи ближайшим советником папы Пия 2, в 1448 достиг звания кардинала, с 1450 стал епископом в Бриксене, с 1458 генеральным викарием в Риме. Оказывал значительное влияние на европейскую политику своего времени.

Николай Кузанский был одним из первопроходцев современного мышления, которое начало складываться на водоразделе средневековья и Ренессанса. Его философия природы и космологические воззрения не выходили за пределы религии. Как иерарх церкви, он подчинялся конкордату средневекового порядка, но его понимание мира и человека было устремлено в будущее. Сын мозельского крестьянина, он получил образование у "Братьев общей жизни" в Девентере, и здесь он, как и в период своей учебы в Гейдельберге, заинтересовался мистическими учениями, в частности учением Мастера Экхарта; он также изучал и оккамистскую "виа модерна", усвоил математические и естественнонаучные знания. Изучая право в Падуе, он познакомился с идеями гуманизма. Только позже, около 1438 г., после защиты докторской диссертации по теологии, его начала беспокоить идея о "docta ignorantia" (ученое незнание, знание о незнании), которую впоследствии он развивает в своем главном труде "De docta ignorantia" (1440). Он написал также логико-философский трактат "О предпосылках" ("De coniecturis"), теологический трактат "О скрытом боге" ("De Deo abscondito") и ряд других. Кроме пантеистической мистики Экхарта на его творчество повлиял средневековый пантеизм шартрских платоников, Давида Динантского; он читал в оригинале Платона и Прокла. В своих трактатах отвергает средневековую рационалистическую систему аристотелизма.

Философское решение Кузанским главной проблемы - отношения бога и мира - является теоцентрическим, но в то же время содержит элементы и тенденции, отличающиеся от средневекового католического богословия. Он исходит из концепции "docta ignorantia", означающей, что познание вещей возможно при помощи чувств, разума и интеллекта, однако знание о конечных вещах всегда выходит за свои пределы. Из этого вытекает, что собственно основой познания должна быть противоположность обыденного, конечного постоянно преодолеваемому, знанию, т. е. чему-то абсолютному, определенному, безусловному, а значит, "незнанию", неведению об этом безусловном (божественном). Безусловное знание мы можем постичь лишь символически. Основой этой символики для Кузанского являются математические символы. Разум подчинен закону противоположностей, для которого справедливы "да или нет", круг или многоугольник. В противоположность этому "docta ignorantia" близится к бесконечному, в котором противоположности взаимно сливаются.

Центральное понятие философии Николая Кузанского - понятие единого. В своем определении этого понятия Николай Кузанский существенно отходит от Платона и неоплатоников. В самом деле, в рамках традиции Платона и неоплатоников единое характеризуется через противоположность иному, не единому. Эта характеристика восходит к пифагорейцам, противопоставлявшим единое многому, предел беспредельному, а также к элеатам, у которых противопоставление единого множеству носило онтологический характер.

Николай Кузанский, напротив, с самого начала заявляет, что "единому ничто не противоположно". Отсюда совершенно логично вытекает, что "единое есть всё" - формула, звучащая уже как вполне пантеистическая и предваряющая пантеизм Джордано Бруно. Точка зрения Николая Кузанского в этом пункте отличается не только от подхода, характерного для традиционной средневековой христианской теологии, представители которой не могли бы согласиться, что единое есть все, потому что принципиально отличали творение от Творца, - но она радикально отличается также и от учения неоплатоников, которые тоже - уже по другим основаниям - не отождествляли "единое" и "всё". Так, вслед за Платоном Прокл считает, что единому противоположно беспредельное, а потому единое, как оно существует само в себе, и единое как причастное многому (а именно в силу этой причастности и возникает "всё") - это не одно и то же. "...Необходимо, - пишет Прокл в этой связи, - чтобы нечто объединенное отличалось от единого, ибо, если единое тождественно объединенному, оно становится бесконечным множеством, и то же самое будет с каждой из частей, из которых состоит объединенное" (*) . При этом Прокл здесь повторяет аргумент, приведенный Платоном в диалоге "Парменид".

В этом важнейшем пункте как раз и начинается у Николая Кузанского пересмотр предпосылок и античного, и средневекового мышления. Из утверждения, что единое не имеет противоположности, следует большой важности вывод о том, что единое тождественно бесконечному, абсолютный минимум - абсолютному максимуму. "Божество есть бесконечное единство", - говорит Николай Кузанский, отождествляя тем самым то, что пифагорейцы, Платон и неоплатоники противопоставляли как крайние противоположности: самотождественное и иное. Бесконечное - это то, больше чего не может быть; это максимум; единое же - это минимум; максимум и минимум, согласно

Николаю Кузанскому, суть одно и то же. "Максимумом я называю то, больше чего ничего не может быть. Но такое преизобилие свойственно единому. Поэтому максимальность совпадает с единством, которое есть и бытие. Если такое единство универсальным и абсолютным образом возвышается над всякой относительностью, то ему ничего и не противоположно по его абсолютной максимальности. Абсолютный максимум есть то единое, которое есть все; в нем все, поскольку он максимум; а поскольку ему ничто не противоположно, с ним совпадает и минимум".

В пользу отождествления категорий "единое" и "бытие" Николай Кузанский приводит характерный аргумент: "Слово... единство, - пишет он, - это как бы "естинство" (wutaj) от греческого wu, что по-латински значит "сущий"; единство есть как бы бытие (entitas). В самом деле, - отмечает далее Николай Кузанский, - Бог есть само бытие вещей, ведь он - форма их существования, а значит, их бытие". Интересно, что и сам Николай Кузанский в работе "О предположениях" замечает, что на вопрос "есть ли Бог?" наиболее правильно будет ответить, что "он ни есть, ни не есть, ни - есть и не есть". Этот ответ выдержан действительно в духе неоплатонизма.

Единое, таким образом, есть бытие, оно есть все, есть бесконечное, или, иначе говоря, в нем максимум и минимум совпадают. Чтобы сделать более наглядным принцип совпадения противоположностей - максимума и минимума, Николай Кузанский обращается к математике, указывая, что при увеличении радиуса круга до бесконечности окружность превращается в бесконечную прямую. У такого максимального круга диаметр становится тождественным окружности, более того, с окружностью совпадает не только диаметр, но и сам центр, а тем самым оказываются совпавшими точка (минимум) и бесконечная прямая (максимум). Аналогично обстоит дело с треугольником: если одна из его сторон бесконечна, то и другие две тоже будут бесконечными. "Но нескольких бесконечностей не бывает, и за пределами воображения ты трансцендентно понимаешь, что бесконечный треугольник не может состоять из нескольких линий, хоть этот максимальный, не составной и простейший треугольник есть истиннейший треугольник, обязательно имеющий три линии, и, значит, единственная бесконечная линия с необходимостью оказывается в нем тремя..." Так Николай Кузанский демонстрирует, что бесконечная линия есть и треугольник, и круг, и шар.

Совпадение противоположностей - coincidentia oppositorum - оказывается важнейшим методологическим принципом философии Николая Кузанского. Как справедливо отмечает один из исследователей творчества Николая Кузанского, И. Риттер, Кузанский "примыкает к платонизму, однако в своем истолковании принципов платонизма включает их в чуждое этим принципам учение о коинциденциальном единстве бытия".

Место понятия единого у Николая Кузанского теперь занимает понятие актуальной бесконечности, которое есть, собственно, продукт совмещения противоположностей - единого и беспредельного. При этом переосмысливаются некоторые ключевые категории древнегреческой философии. У Платона и Аристотеля космос конечен, так как беспредельность материи охвачена душой и тем самым оформлена: согласно Аристотелю, форма есть граница, она кладет предел беспредельному, создавая, таким образом, и целое, каковым является аристотелевский космос. У Николая Кузанского же, напротив, читаем: "Хотя Бог бесконечен и соответственно мог сотворить мир бесконечным, но поскольку возможность по необходимости была определенной, а не вполне абсолютной, а ее предрасположенность - не бесконечной, то сообразно такой возможности бытия мир не мог стать ни актуально бесконечным, ни большим, ни иным". Ограниченность мира, которую позднее Николай Кузанский назовет "привативной" бесконечностью, идет не от формы, а от материи, в которой и Платон, и Аристотель, и неоплатоники находили, напротив, безграничность, отсутствие предела.

Однако в то же время Николай Кузанский чувствует потребность как-то привести в согласие с традицией введенные им понятия. "Перипатетики считали, - пишет он, - что формы в материи существуют лишь возможностно и выводятся из нее действующей причиной. И это правильней, - а именно что формы не только от возможности, но и от действующего... формы существуют в материи неким возможностным образом и выводятся из нее в действительности при участии действующего. Точно так же, говорили они, вселенская совокупность вещей возможностно существует в абсолютной возможности, эта абсолютная возможность беспредельна и бесконечна ввиду лишенности формы и предрасположенности ко всем (формам), как беспредельна возможность вылепливать из воска фигуры льва, зайца или что угодно еще. Причем ее бесконечность противоположна бесконечности Бога, потому что она - от лишенности, а божественная, наоборот, от изобилия, ибо в Боге все актуально есть Он сам; бесконечность материи, таким образом, привативна, бесконечность Бога - негативна".

Существенно, однако, что Николай Кузанский отвергает аристотелизм также и в его средневековом преломлении. Он не согласен, прежде всего, с имеющимся там противопоставлением двух бесконечностей: бесконечности материи и бесконечности Бога, из которых первая - абсолютная лишенность, а вторая - абсолютная полнота. Первый шаг к отождествлению чистой материи и чистой формы был сделан уже тогда, когда единое (форма форм) и беспредельное (чистая потенция, материя) были поименованы одинаково - бесконечностями (хотя и с сохранением различия в атрибутах - негативная и привативная). Николай Кузанский делает следующий шаг, заявляя, что "абсолютная возможность существует... в Боге и есть Бог, вне Его она невозможна". И это вполне логично: абсолютная материя и абсолютная форма - это же абсолютный максимум и абсолютный минимум, а они, как мы знаем, совпадают.

Рассуждение Николая Кузанского о том, что абсолютная возможность существует в Боге, подготовлено уже средневековой интерпретацией Аристотеля. Как мы знаем, у Аристотеля понятие возможности ("дюнамис" - "потенция") употребляется в двух взаимно связанных, но не вполне тождественных значениях: "дюнамис" - это и возможность в смысле логической непротиворечивости (возможно все то, что не содержит в себе внутреннего противоречия), и способность в смысле некоторого изначального предрасположения - так в семени заложена способность стать, предположим, дубом, а не березой. Схоластика в 13-14 веках разрабатывает особенно категорию потенции в ее значении возможности. При этом вся полнота возможности в рамках схоластики мыслится существующей в уме Бога - ход мысли, для античной философии не характерный. Вот в этом смысле и Николай Кузанский говорит о том, что абсолютная возможность (как совокупность абсолютно всех логически непротиворечивых утверждений) существует в Боге и есть Бог.

Богу, согласно Николаю Кузанскому, противоположна не абсолютная возможность, а возможность определенная. А что же такое эта последняя? "Всякая возможность определена, - пишет Кузанский, - и определена действительностью. Нельзя найти чистую возможность, совершенно не определенную никакой действительностью; да и присущая возможности предрасположенность не может быть бесконечной и абсолютной, лишенной всякой конкретизации". Определенной возможностью Николай Кузанский называет не чистую материю, которую Платон и неоплатоники именовали hyle и, в сущности, отождествляли с "ничто", а материю уже оформленную ("определенную действительностью"), так сказать, "относительную материю", какой, например, является мрамор для скульптора или дерево для плотника.

В античной философии и науке в качестве меры выступало единое. Без единицы невозможны никакие мерные отношения, никакая пропорция - эта мысль нередко встречается у Платона. В качестве меры единое выступает также у Аристотеля. С помощью единого предмет может быть измерен. "Сущность единого, - пишет Аристотель в "Метафизике", - в том, что оно известным образом представляет собой начало числа; дело в том, что началом является первая мера; ибо первая мера во всяком роде (бытия) есть то первое, с помощью которого мы этот род познаем; следовательно, единое является началом того, что может быть познано относительно каждого предмета. Но при этом единое - (это) не то же для всех родов: в одном случае это наименьший интервал, в другом - гласный и согласный звук; особая единица - для тяжести и другая - для движения. И повсюду единое неделимо или по количеству, или по виду". Единица (единое) мыслится как предел, а потому она и определяет то, по отношению к чему является единицей.

Роль меры, какую у греков играло неделимое (единица), у Николая Кузанского выполняет бесконечное - теперь на него возложена функция быть мерой. Николай Кузанский понимает, что с этим переосмыслением понятия меры в его мышление входит парадокс, но как раз парадокс в виде принципа совпадения противоположностей уже объявлен Кузанским верховным началом философии. Николай Кузанский называет абсолютный максимум "всеобщим пределом", хорошо понимая при этом, что он употребляет слово "предел" в переносном смысле. "Ведь не будь абсолютная максимальность бесконечной, не будь она всеобщим пределом, ничем в мире не определяемым, она не была бы и актуальностью всего возможного..."

Каким же образом бесконечное может быть мерой, в каком смысле теперь употребляется это ключевое понятие не только философии, но и науки? Николай Кузанский пишет: "Как бесконечная линия есть точнейшая мера всех линий, так максимальная сущность есть точнейшая мера всех сущностей". Но если бесконечность становится точнейшей мерой, то парадокс с неизбежностью становится синонимом точного знания. И в самом деле, вот что вытекает из принятых Кузанским предпосылок: "...если бы одна бесконечная линия состояла из бесконечного числа отрезков в пядь, а другая - из бесконечного числа отрезков в две пяди, они все-таки с необходимостью были бы равны, поскольку бесконечность не может быть больше бесконечности. Соответственно как одна пядь в бесконечной линии не меньше, чем две пяди, так бесконечная линия не становится по прибавлении двух пядей больше, чем по прибавлении одной. Мало того: поскольку любая часть бесконечности - тоже бесконечность, одна пядь бесконечной линии так же превращается во всю бесконечную линию, как две пяди. Точно так же, раз всякая сущность в максимальной сущности есть сама эта максимальная сущность, максимум есть не что иное, как точнейшая мера всех сущностей. Причем не найти другой точной меры всякой сущности, кроме этой..."

Точность новой меры, как видим, не имеет ничего общего с прежним понятием точности; если для античной математики существенно было найти критерий, позволяющий сравнивать и различать конечные величины, устанавливая соотношение между ними, то для математики, как ее понимает Николай Кузанский, важно показать, что перед лицом бесконечности всякие конечные различия исчезают, и двойка становится равна единице, тройке и любому другому числу. И в самом деле, говоря об интеллектуальном (т.е. наиболее точном) знании, которое он отличает от рассудочного, лишь приблизительного знания, Николай Кузанский замечает: "Если обратишься к единству рассудка, интеллекту, где число пять не больше числа три или числа два и нет различения четных, нечетных, больших и малых чисел, потому что всякое рассудочное число разрешается там в простейшее единство, то окажется, что равенство двух и трех пяти истинно только в сфере рассудка".

Николай Кузанский отлично понимает, что введенный им принцип совпадения противоположностей - единого и бесконечного, минимума и максимума - отменяет, если говорить строго, математическую науку, как, впрочем, и вообще все точное знание в том смысле, как его понимала античность и средние века. "Если тебя спросят, - пишет он, - почему у любого треугольника две стороны в сумме больше третьей, или почему у квадрата квадрат диагонали вдвое больше квадрата стороны, или почему квадрат стороны треугольника, противоположной прямому углу, равен сумме квадратов других сторон и так далее, ты ответишь: на путях рассудка это необходимо потому, что иначе получилось бы совпадение противоречивого".

Тезис о бесконечном как мере вносит существенные преобразования также и в астрономию. Поскольку, как отмечает Николай Кузанский в духе античной науки, "соразмерности между бесконечным и конечным не бывает", а всякое познание - это (опять-таки в духе античной философии) установление соразмерности, то строгое (точное) познание чего бы то ни было, кроме "бесконечной прямизны", этой "точнейшей меры всех сущностей", абсолютно исключено (вывод, как видим, прямо противоположный смыслу античного понимания науки). Если уж геометрия и даже арифметика не могут дать нам точного знания, то что же тогда сказать об астрономии, имеющей дело не с фигурой или числом, а с движением небесных тел, а здесь уже, конечно, достичь точного знания (в его античном и средневековом истолковании) значительно труднее. И Николай Кузанский рассуждает последовательно, в соответствии с прежними своими допущениями, что "никакое движение не может быть равно другому и одно не может быть мерой другого, раз мера неизбежно отличается от измеряемого".

Что касается астрономии, то здесь утверждение Николая как раз не является чем-то новым и неожиданным: ни в античности, ни в средние века не утверждали, что астрономия по точности своих вычислений может сравниться с арифметикой. Поскольку астрономия прибегает к измерению и неизбежно имеет дело с измерительными приборами, то ее расчеты принципиально носят приблизительный характер. Поэтому, видимо, ни один астроном не стал бы спорить с утверждением Николая Кузанского, что "в приложении к астрономии вычислительное искусство лишено точности, раз оно исходит из предпосылки, что движением Солнца можно измерить движение всех других планет. Положение неба, будь то какое-либо место, восход или заход созвездий, возвышение полюса и подобные вещи, точно познать тоже невозможно, а поскольку и никакие два места не согласуются в точности по времени и положению, то ясно, что частные суждения на основании звезд далеки от точности".

Но, хотя утверждение Николая Кузанского применительно к астрономии не содержит в себе ничего необычного, тем не менее, предпосылки, на которых оно построено, представляют собой нечто действительно новое. Ведь Николай Кузанский утверждает, что приблизительность астрономических расчетов в принципе ничем не отличается от приблизительности расчетов геометрии и арифметики. А это для того времени переворот в понимании науки. И не только этот вывод по отношению к астрономии следует из допущения, что мерой конечного должно быть бесконечное. Если в области арифметики и геометрии бесконечное как мера превращает знание о конечных соотношениях в приблизительное, то в астрономию эта новая мера вносит, кроме того, еще и принцип относительности. Происходит это следующим образом. Так как точное определение размеров и формы мироздания может быть дано лишь через отнесение его к бесконечности, то в нем не могут быть различены центр и окружность. "Из-за необходимого совпадения минимума с максимумом, - пишет Николай Кузанский, - такой центр мира совпадает с внешней окружностью. Значит, у мира нет и внешней окружности. В самом деле, если бы он имел центр, то имел бы и внешнюю окружность, а тем самым имел бы внутри самого себя свои начало и конец".

Рассуждение Николая Кузанского, помимо всего прочего, интересно и в том отношении, что оно задним числом выявляет далеко не само собой понятную связь между философской категорией единого и космологическим представлением о наличии центра мира, а тем самым - о его конечности. Отождествление единого и беспредельного, проведенное Николаем Кузанским, разрушает и ту картину космоса, из которой исходили не только Платон и Аристотель, но и Птолемей и Архимед и которая просуществовала на протяжении почти всего средневековья, хотя, правда, и была несколько раз поставлена под вопрос в период зрелой схоластики. Для античной науки и большинства представителей античной философии космос был очень большим, но конечным телом. А признак конечности тела - это возможность различить в нем центр и периферию, "начало" и "конец". Согласно Николаю Кузанскому, "подобное далеко от истины. Но если невозможно, чтобы мир был заключен между телесным центром и внешней окружностью, то непостижим этот мир, и центр и окружность которого - Бог; хотя этот мир не бесконечен, однако его нельзя помыслить и конечным, поскольку у него нет пределов, между которыми он был бы замкнут!"

Вспомним, что предел, как его понимали античные греки, - это мера. Но у Николая Кузанского мерой, пределом является беспредельное, бесконечность. А познание с помощью такой меры тождественно невозможности познания. Поэтому "мир, его движение и его форму постичь невозможно".

Однако мы знаем, что Николай Кузанский не без оговорок признает бесконечность мира, - его трактовка этой бесконечности отличается от той, которая имеет место у Джордано Бруно, Рене Декарта или Исаака Ньютона. Как следует понимать слова Николая о том, что мир не конечен, но и не бесконечен в собственном смысле? Дело в том, что Николай Кузанский различает два вида бесконечного: негативно бесконечное и привативно бесконечное. "...Только абсолютный максимум негативно бесконечен, только он есть то, чем может быть во всей потенции. Наоборот, Вселенная, охватывая все, что не есть Бог, не может быть негативно бесконечной, хотя она не имеет предела и тем самым привативно бесконечна". Негативная бесконечность Бога - это бесконечность актуальная, то, что Николай Кузанский чаще всего называет абсолютным максимумом. Привативная же бесконечность скорее соответствует тому, что мы сегодня называем потенциальной бесконечностью, и что в античности предпочитали называть беспредельным. И в самом деле, Вселенная привативно бесконечна, так как, по словам Николая Кузанского, она "не имеет предела". Такого рода потенциально бесконечное - это то, что всегда может быть актуально больше, но это как раз признак конечности, ибо актуальная бесконечность не может становиться больше или меньше от прибавления к ней или отнятия от нее какой бы то ни было величины.

Как разъясняет Николай Кузанский, конечная величина не может стать бесконечной путем постепенного возрастания. Вот такого рода конечностью, могущей возрастать без предела, но никогда не могущей превратиться в актуальную бесконечность, Николай Кузанский считает Вселенную. Она может возрастать без предела, потому что не имеет предела создавшее ее бесконечное всемогущество Бога.

Итак, Вселенная потенциально бесконечна, а это значит, что у нее нет ни центра, ни окружности. Ибо центр и окружность - границы, а бесконечность, пусть даже и привативная, не может иметь никаких границ. Но из этого следует вывод, очень важный для дальнейшего развития не только философии, но и астрономии и физики: "Центр мира не более внутри Земли, чем вне ее". Таким образом, согласно учению Николая Кузанского, Земля не может быть центром мира, поскольку, во-первых, у Вселенной нет никакого центра, а во-вторых, вообще не может быть такой совершенной сферы, чтобы все точки ее периферии были одинаково удалены от центра: "Точной равноудаленности от разных мест вне Бога не найти, потому что только Он один есть бесконечное равенство". Бог, по Николаю Кузанскому, есть абсолютный центр мира и он же - абсолютная окружность всего. А раз Земля не центр мира, то она "не может быть совершенно неподвижной, а обязательно движется так, что может двигаться еще бесконечно медленнее. И как Земля не центр мира, так сфера неподвижных звезд не есть его окружность, хотя при сравнении Земли с небом наша Земля и кажется ближе к центру, а небо - ближе к окружности".

Отсюда следует немаловажный вывод, меняющий очень многое в средневековом мировоззрении: Земля ничем принципиально не отличается от других небесных тел - она не находится в центре мира, не является неподвижной, а значит, объективно нет никакого "верха" и "низа", положение небесных тел относительно и, стало быть, Землю можно считать таким же небесным телом, как Солнце или Луну. "Неверно, будто наша Земля - самая ничтожная и низменная", как это полагали до сих пор. "Земля - благородная звезда, имеющая свои особые и отличные от других звезд свет, тепло и влияние, как и любая звезда тоже отличается от любой другой светом, природой и влиянием".

Это высказывание Николая Кузанского противоречит предпосылкам аристотелевской физики, которая исходит из различия подлунного и надлунного миров. Он пересматривает как базисные утверждения науки о природе, господствовавшие на протяжении почти двух тысячелетий, так и вековые представления о несоизмеримо различном характере "неба" и "земли". Тем самым Николай Кузанский подготовляет коперниканскую революцию в астрономии. При этом он идет дальше, чем то позволяют астрономические знания той эпохи. Он, например, не видит существенного различия между Землей и Солнцем. "Не доказательство низменности Земли и ее темный цвет, - пишет Николай Кузанский. - Находись кто-нибудь на Солнце, оно тоже не показалось бы ему столь же сияющим, как нам. Если рассмотреть солнечное тело, оно имеет ближе к центру некую как бы землю, по окружности - некоторое как бы огненное свечение, а в промежутке - как бы водянистое облако, а также более светлый воздух. Такие же элементы есть и у Земли".

Как видим, задолго до Коперника Николай Кузанский формулирует целый ряд смелых утверждений, подрывающих основы астрономической теории Птолемея: Вселенная бесконечна пусть и привативно, но это значит, что у нее нет предела; Земля не является центром мироздания, а потому и не остается неподвижной. Отсюда следует далее, что в небе нет неподвижных и фиксированных полюсов, согласно терминологии самого Николая Кузанского, но "любая часть мира... движется". А это значит, что не существует объективно данной точки отсчета, исходя из которой можно было бы измерять движения небесных тел. Отсюда следует, что астрономические расчеты не просто приблизительны, что допускалось в астрономии и раньше, но они могут быть грубо ошибочными - а это уже новый взгляд на астрономию. "Поскольку мы можем воспринять движение только в сравнении с чем-то неподвижным, как-то полюсами или центрами, заранее не нуждаясь в них при любом измерении движений, то, очевидно, что мы ходим путями догадок (coniecturis) и относительно всего ошибаемся".

Понятие центра мира, с точки зрения Николая Кузанского, есть не более чем субъективное допущение. Объективно центра нет нигде, или, что то же самое, он находится везде. Центром мы обычно называем, говорит Николай Кузанский, точку зрения наблюдателя, которому свойственно считать себя в центре, где бы он ни находился, - такова иллюзия восприятия.

Роль философии Николая Кузанского в становлении научного мышления нового времени до сих пор недостаточно оценена в нашей литературе. А между тем мы видим, как именно Николай Кузанский подготавливает логические и онтологические предпосылки для того переворота в астрономии, который связан с именем Коперника, и того переворота в физике (прежде всего механике), который осуществил Галилей.

Влияние Николая Кузанского на научную и философскую мысль 15-17 веков было достаточно сильным. В первую очередь обычно указывают на Джордано Бруно, развившего основные принципы учения Николая Кузанского в направлении углубляющегося пантеизма.

Младшим современником философов-гуманистов был Николай Кузанский (Николай из Кузы, городка на юге Германии недалеко от Трира). Он отличается от других философов эпохи Возрождения мощью ума и глубиной проблем, которые он ставил. Как мы видели, характер философских систем тех мыслителей, о которых мы уже говорили и которых еще будем изучать, отличался эклектизмом, поверхностностью, игнорированием некоторых философских проблем. В основном философов Возрождения интересуют этические вопросы, а онтологические и гносеологические проблемы отступают на второй план (если вообще появляются) или не включаются в круг философских проблем, как это было у Никколо Макиавелли, Эразма Роттердамского, некоторых итальянских гуманистов (например, Петрарки). Онтология у них если и присутствовала, то была заимствована из античной философии.

Николай Кузанский поразительно отличается от всех этих философов. Это действительно самобытный, гениальный мыслитель. Он больше философ, чем богослов, хотя сам он считал себя богословом.

Николай Кузанский (1401–1464) родился в христианской семье, учился в так называемой школе «братьев общей жизни». Это была полумонашеская организация, противопоставившая себя официальной католической Церкви, но не порывавшая с ней и не уходившая в ересь мистицизма и иррационализма. Братья общей жизни старались возродить дух первоначального христианства, поставив себя в определенную оппозицию римо-католичеству; они хотели уйти от схоластических споров и вернуться к индивидуальному религиозному переживанию Бога. Понятно, что соответствующими в этой общине были воспитание и образование, и это отчетливо проявится у ее воспитанника Николая Кузанского (впоследствии у «братьев общей жизни» будет учиться Эразм Роттердамский). После окончания школы Николай Кузанский поступает в Гейдельбергский университет, а потом учится в Падуанском университете. Он изучает математику, медицину, астрономию, географию, юриспруденцию.

В 1423 г. Николай Кузанский становится доктором экономического права, затем поступает в Кельнский университет, где изучает богословие. В 1426 г. Кузанский рукоположен в сан священника, с этого времени начинается его быстрое восхождение по ступеням иерархической лестницы католической Церкви. Он идет на службу в папскую курию; в 1437 г. его посылают в Византию на переговоры по поводу объединения Церквей. Там он знакомится с Георгием Гемистом Плифоном. В 1448 г. Николай Кузанский становится кардиналом, но активная жизнь в рамках католической Церкви не мешает его философским, богословским и естественнонаучным занятиям. Он интересуется географией и впервые предлагает карту Европы, занимается изучением календаря (во многом по его инициативе готовится реформа календарного исчисления), математикой (вносит большой вклад в исчисление бесконечно малых величин). В 1450 г. Николай Кузанский назначен папским легатом в Германии, а в 1458 г. возвращается в Рим и становится генеральным викарием.

Еще молодым (в 1440 г.) Николай Кузанский пишет свою основную работу «Об ученом незнании». У него есть ряд других работ: «О предположениях»; диалоги, объединенные участием в них действующего лица под именем Простец (написанные явно под влиянием Платона), - «Простец о мудрости», «Простец об уме», «Простец об опытах с весами»; некоторые богословские произведения - «О сокрытом Боге», «Об искании Бога», «О Богосыновстве», «О даре Отца светов».

После выхода работы «Об ученом незнании» на Николая Кузанского посыпались разные обвинения. Его оппонентом был католический священник Венк, работа которого называлась «Невежественная ученость». После выхода ее в свет Николай Кузанский выпускает «Апологию ученого незнания», где пытается защитить свои взгляды. Нападки на Николая со стороны многих священнослужителей совсем не мешали его успешному продвижению по иерархической лестнице римо-католической Церкви, что свидетельствует о специфике того времени, когда свободомыслие проникало даже в круги высокопоставленных и влиятельных людей.

Основное положение книги «Об ученом незнании» и всего творчества Кузанского состоит в возврате к богословию ранних отцов Церкви (ранних по сравнению с Фомой Аквинским и другими столпами католической Церкви). Николай Кузанский старается вернуться к духу Оригена и особенно Дионисия Ареопагита. В их философии, утверждает кардинал, заложено понимание истины и Бога.

О Боге нельзя ничего сказать; познать Бога можно лишь на путях апофатического (т.е. отрицательного) богословия. Поэтому чем больше мы познаем Бога, тем более мы убеждаемся в том, что мы Его не можем познать. Утверждать, что он знает Бога, может лишь полный невежда, а истинный мудрец и богослов, познавая Бога, все больше убеждается в своем собственном незнании. Поэтому истину (а Бог есть Истина) познать мы не можем. Чем больше мы познаем ее, тем больше убеждаемся в собственном незнании - именно в этом состоит основная мысль трактата. Этой идеей трактат начинается, ею же он и заканчивается.

В начале книги Николай Кузанский дает определение того, что есть максимум: это то, больше которого абсолютно ничего не может быть. Но если максимум таков, то он не может быть меньше сам себя. Если максимум становится меньше максимума, он уже не является максимумом. Поэтому максимум есть и то, меньше чего ничто не может быть, - следовательно, максимум совпадает с минимумом. Но самое минимальное число - это единица; следовательно, максимум есть единица. Максимум есть всеобъемлющее, над всем возвышающееся; он выше всякого утверждения, о нем нельзя сказать, что он есть, он не больше есть, чем не есть. Существование этого высшего единого максимума провозглашается Николаем Кузанским как высшая истина.

Этот максимум и есть Бог. Исследуя максимум, Кузанский обнаруживает, что максимум включает в себя также и равенство с самим собой и связь с самим собой. Именно таков смысл христианской Троицы. Кузанский даже дерзает утверждать, что слова «Единство», «Равенство» и «Связь» лучше показывают природу Бога, чем слова «Бог Отец», «Бог Сын» и «Бог Дух Святой». Правда, в скобках он добавляет, что было бы лучше, если бы богодухновенные авторы включили эту мысль в Священное Писание.

Познать Бога можно лишь на путях аналогий. Аналогии с чувственными предметами не могут быть надежными, поскольку само чувственное достаточно шатко. Самыми надежными и несомненными являются сущности более абстрактные (здесь явно видно влияние платоновской традиции), но абстрактные аналогии не должны быть лишены материальной опоры, иначе их нельзя себе представить. Такими сущностями являются математические предметы, поэтому лучше всего приступить к познанию Бога через математические символы (т.е. знаки). Поскольку Бог есть Единство, Равенство и Связь, то лучше всего представить себе Бога в виде треугольника, а поскольку Бог есть максимум, то Бог есть бесконечный абсолютный треугольник. Бесконечный треугольник - это треугольник, стороны которого стремятся к бесконечности, т.е. это треугольник о трех прямых углах. Кроме того, Бог есть и бесконечная прямая линия, бесконечная окружность, и все это, собственно говоря, совпадает, ибо окружность, стремясь к бесконечности, становится все менее и менее кривой. Кривизна ее приближается к нулю, и бесконечная окружность совпадает с прямой.

Поскольку окружность бесконечна, центр ее не может находиться в одном месте. Центр такой окружности находится везде, а граница - нигде. Поскольку Бог есть бесконечная окружность, центр которой везде, то Бог есть везде, в каждой части мира Он присутствует весь целиком.

Будучи бесконечностью, Бог превышает все противоположности и включает их в Себя. Но кроме абсолютного максимума есть относительный максимум - это мир. Будучи бесконечным, Бог бесконечно содержится в каждой конкретной вещи, поэтому и мир является бесконечным. Мир, как и Бог, есть окружность, центр которой везде, а граница нигде.

Николай Кузанский отвергает распространенную в то время аристотелевско-птолемеевскую картину мира замкнутой вселенной, на границе которой находится сфера неподвижных звезд, и утверждает, что вселенная имеет равномерную структуру. Земля не имеет никакого преимущественного места в этом мире; Земля есть такая же точка во вселенной, как и все другие ее точки.

Аргументы Кузанского идут от природы Бога и связи Его с миром. Поскольку связь Бога с миром мыслится именно таким образом, как сказано выше, то Николай Кузанский вынужден каким-то образом рассматривать и концепцию сотворения мира. Если Бог весь содержится во всем мире (и даже более того, как утверждает Кузанский, мир вечен, а не сотворен в определенный момент времени), то Николай Кузанский вынужден бороться с неоплатоническим эманативизмом, чтобы избежать вывода о сотворении мира Богом по некоторой необходимости (как мы помним, согласно плотиновской концепции, мир творится в силу эманации из Бога, и эманация есть некоторый момент необходимости, являющейся сущностью Бога и, следовательно, превышающей Его).

Николай Кузанский не разделяет ни концепцию творения мира во времени, ни концепцию эманации. Он утверждает, что мир есть развертывание Бога - экспликация. Бог есть единство всего, Он есть бытие-возможность; Бог развертывается в некоторую актуальность, в действительность.

Эта действительность не содержит в себе противоположностей, а является такой, какова она и есть, но развертывание не есть эманация, не необходимая, превышающая Бога сила, а есть развертывание Бога в силу Его собственной воли. Поэтому Бог представляет Собой весь мир в свернутом виде; то, что получается в результате развертывания, уже не есть Бог.

Нельзя обвинить Николая Кузанского в пантеизме (отождествлении Бога и мира), нельзя сказать, что он целиком и полностью порывает с христианством в своей онтологии. Скорее всего его концепция, так же как и у Плотина, - панентеизм, хотя здесь сложно подобрать терминологию: не «все есть Бог» (пантеизм), а «все в Боге» (панентеизм), но в свернутом виде. Поскольку мир есть развертывание Бога, то мир вечен.

Человек есть часть сотворенного Богом мира, причем часть наиболее совершенная, потому что человек включает в себя не только материальную, телесную природу, но и духовную, умственную. Поэтому человек действительно целиком включает в себя все; человек, по выражению античных мыслителей, есть микрокосм. Однако нельзя сказать, что каждый человек есть микрокосм. Говоря это, мы говорим лишь о сущности человека. Человек есть существо, пораженное грехом. Лишь один Человек включал в Себя весь мир - Иисус Христос. Воплотившись, приняв в Себя весь мир духовно и материально, став совершенным Человеком, Бог показал людям путь не только к спасению, но и к совершенствованию, к человеческой сущности. Поэтому каждый человек, по выражению Кузанского, есть Бог, но не абсолютно.

Весьма интересна и не совсем обычна для того времени теория познания Николая Кузанского. Человек - существо божественное, поэтому он может познавать. Однако Кузанский не считает, что все познание для человека осуществляется на путях его разума. Он пытается объединить платоновскую и аристотелевскую позиции, соединяя чувственный, рациональный и интеллектуальный элементы познания. Понимая, с одной стороны, что истина нематериальна и познание истины не есть познание материальных предметов, а есть познание Бога (и в конце концов познание истины есть познание того, что мы ничего не знаем), Николай, с другой стороны, утверждает, что познание конкретной, ограниченной, а не абсолютной истины возможно и начинается с процесса чувственного восприятия. Именно оно является тем толчком, который побуждает наши органы познания к началу действия.

После чувств вступает в силу другая способность человеческого познания - воображение, которая, не выходя за пределы чувственного познания, обобщает данные, дающиеся в чувствах. Чувства и воображение - это низший уровень познания. На более высоком уровне начинает действовать рассудок, который различает и сопоставляет. Рассудок есть особая интеллектуальная деятельность, способность познания, и имеет свое собственное орудие. Рассудок не зависит от чувств, он имеет в себе идеи (или формы, говоря аристотелевским языком), которые вложены в нас при рождении Богом. Однако Кузанский не становится на позицию платоников, утверждавших, что знание в нас уже заложено до рождения. Знание появляется в нас, когда действуют органы чувств. Тем не менее разум содержит в себе в свернутом виде все эти идеи и формы, и рассудок сопоставляет и различает идеи и данные, которые поступают от воображения. Такова рассудочная деятельность нашего познания.

Высшая ступень познавательной деятельности - интеллект, или разум, который не сопоставляет, не сравнивает, а соединяет воедино все данные. Рассудок, сопоставляя и сравнивая, действует на основании закона исключенного третьего и закона непротиворечия. Разум же действует на основании других законов - он как бы видит истину целиком, он схватывает ее во всех ее противоположностях. Это интуитивное схватывание истины.

Рассудок не может познать бесконечность - а разум может. Таким образом, стремясь к бесконечности (а мы помним, что бесконечность есть Бог, максимум, обнимающий собою все противоположности), разум видит все противоположности. В результате такой деятельности ум созерцает все как бы в одной точке, так что все есть одно и одно есть все. Это Николай Кузанский называет интеллектуальной интуицией.

ВВЕДЕНИЕ

Николай Кузанский является крупнейшим европейским мыслителем XV века, одним из видных гуманистов эпохи Возрождения и родоначальником итальянской натурфилософии.

Время жизни и творчества философа - эпоха перехода от средневековья к новому времени, когда формируется ранняя буржуазная культура, эпоха, которую принято называть эпохой Возрождения. Как и все переходные эпохи в истории человечества, она была противоречивой.

Именно противоречивость, свойственная данной эпохе, - одна из особенностей философии Николая Кузанского, представляющих борьбу разных тенденций. Антифеодальное в основе своей содержание его философии еще сковано средневековыми представлениями.

Спекуляции об ангелах, восхваление веры, призывы к аскетизму, придание в развитии организма человека числу семь особого значения, призывы к умерщвлению плоти, несовместимые с жизнерадостным духом Возрождения и в тоже время - свойственные новым временам критическое отношение к схоластике, интерес к античности, к познанию природы, высокая оценка математики, человеческого разума характерны для философии Кузанца. Недаром горячий поклонник Николая Джордано Бруно писал о нем: "Он был подобен пловцу, которого бурные волны кидают то вверх, то вниз, ибо он не видел непрерывного, открытого, ясного света, он не плавал в спокойной, ясной воде" .

В наши дни философское творчество Николая Кузанского представляет большой интерес и занимает прочное место в истории философии: ни один историк философии, анализирующий мировоззрение эпохи Возрождения, не может пройти мимо философского учения Николая из Кузы, поскольку именно философия Кузанского демонстрирует путь перехода от средневековья к возрожденческим представлениям.

Однако чтобы лучше понять значение философского творчества Кузанца в истории Возрождения, следует рассмотреть и исследовать не только его философию, но и обстоятельства личной жизни, его взаимоотношения с различными слоями тогдашнего общества.

1 ВЕХИ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА НИКОЛАЯ КУЗАНСКОГО

1.1 Начало пути

Николай Кузанский родился в 1401 году в Германии - в местечке Куза Трирской епархии, в семье зажиточного крестьянина - рыбопромышленника Иоганна Кребса. Биографы сообщают , что незаурядные способности Николай обнаружил еще в детстве: он много читал, и очень скоро его интересы вышли за пределы отцовских занятий. Отцу не удалось заставить сына идти по своим стопам. Подростком Николай бежал из родного дома и нашел прибежище у графа Теодориха фон Мандершайда, который занялся образованием подающего надежды подростка.

Граф покровительствовал Николаю в течение многих лет, способствуя его карьере. Предполагают, что на первых порах граф отдал способного подростка в школу "братьев общей жизни" в Девентере (Голландия), где впоследствии обучался Эразм Роттердамский. Это была школа мистиков, владевших имуществом сообща, отвергающих богатство, славу, а вместе с ними и все светское, мирское. Наставники этой школы проповедовали аскетизм и благочестие, с помощью которых надеялись приблизиться к Христу. Обучали в Девентере "семи свободным искусствам" и в то же время отвергали знание, считая его недостаточным для постижения бога. Возможно, здесь Николай проникся ненавистью к роскошной, разнузданной жизни высших сановников римской церкви, здесь получил первые уроки аскетизма, отсюда вынес неприязнь к премудростям схоластиков.

Вернувшись в Германию, Николай некоторое время изучал философию в Гайдельбергском университете. Шестнадцатилетним юношей, подобно знаменитым соотечественникам Пурбарху и Региомонтану, будущий философ устремился в Италию, известную своими гуманистами по всей Европе. Здесь, в Падуанском университете в школе церковного права Николай завершил свое образование.

Именно в Падуе проявилось увлечение Кузанца естественными науками математикой, медициной, астрономией, географией. Одним из его друзей стал Паоло Тосканелли (1377-1446), будущий знаменитый математик, физик, географ, первый наблюдатель-астроном в Европе, которому многим был обязан Кузанец. Тосканелли обратил его внимание на ошибки астрономических альфонсовых таблиц, которые Кузанец пытался исправить. В Падуе Кузанец познакомился и со своим будущим другом, профессором права Джулиано Цезарини (1398 - 1444), который пробудил в ученике любовь к классической литературе и философии. Свои основные философские трактаты "Об ученом незнании" и "О предположениях" Николай посвятил именно Цезарини.

В годы учебы Николая в Падуе преподавал лучший эллинист и латинист своего времени Филельфо (1398 - 1481), лекции которого, возможно, слушал Николай.

Окончив университет в 1423 году и получив степень доктора канонического права, Николай посетил в следующем году Рим, где познакомился с гуманистом Поджо Браччолини, в то время канцлером Римской сеньории.

1.2 Церковно-политическая деятельность Николая Кузанского

Вернувшись на родину и проиграв здесь судебный процесс, затеянный его покровителем-графом, Кузанец решил посвятить себя богословской деятельности. В течение года будущий кардинал изучал богословие в Кельнском университете, где значительным влиянием пользовались следовавшие неоплатонической традиции средневековья сторонники Альберта Великого . Получив звание священника, в 1426 году Кузанец поступил секретарем к папскому легату в Германии кардиналу Орсини. Став через некоторое время священником, а затем деканом церкви св. Флорина в Кобленце, Николай не утратил своего увлечения античностью. По примеру других гуманистов он разыскивал в монастырских библиотеках древние рукописи; ему удалось найти 12 неизвестных в то время комедий Плавта.

Близко был знаком Кузанец и с крупными гуманистами того времени Амброджо Траверсари (ум. 1439) и Лоренцо Валла (1407-1457). Именно благодаря содействию Траверсари Николай Кузанский поступил на службу в папскую курию.

Необычайно одаренный, преданный церкви и энергичный священник делает успешную церковную карьеру, много сил уделяя попыткам реформирования церковных нравов и учреждений, и становится (в 1448 году) кардиналом.

Его многообразная церковно-политическая деятельность была направлена к попыткам восстановления единства и авторитета католицизма, достижению мира и согласия вероисповеданий. Например, когда в 1437 году церковное руководство решило послать в Константинополь миссию для переговоров с греками по поводу объединения западной и восточной церквей, в это посольство включили и Николая, учитывая его прекрасное знание греческого языка. Необходимо отметить, что Кузанец был к тому же знатоком арабского и древнееврейского языков, что позволило ему глубоко вникнуть в существо средневековой арабской и еврейской философии. В Константинополе он собрал ценные греческие рукописи, которые привез в Италию. Возвращаясь из Константинополя, после изучения работ Псевдо-Дионисия он приходит к одному из основных положений своей философии - к идее совпадения противоположностей .

Кроме того, Кузанец ведет переговоры с гуситами в Чехии (результаты которых были неудачными), выдвигает планы имперских реформ, борется с развращенностью духовенства.

Благодаря покровительству пап (особенно папы гуманиста Пия II) Николай Кузанский играл выдающуюся роль в церковно-политической жизни Европы своего времени, вместе с тем уделяя большое внимание научным занятиям. В 1459 году Кузанский даже замещал в Риме отлучившегося на некоторое время папу Пия II. Уже на склоне лет Николай путешествовал по монастырям Германии с целью реформировать их, чтобы удержать духовенство от падения нравов.

Видную роль играл Кузанец на Базельском соборе, куда прибыл в 1433 году. Здесь он выступал сначала как сторонник верховной власти соборов и противник папского абсолютизма, но затем встал на сторону папы Евгения IV. Возможно, здесь сыграло роль покровительство римских пап этого времени гуманистам.

Николай, начиная с 1437 года и вплоть до своей смерти в Тоди в 1464 году, связывает свою судьбу с римскими папами. При этом он отличался честностью и принципиальностью и не боялся выступить с критикой папы и римской курии.

1.3 Гуманисты и Николай Кузанский

Связи Николая Кузанского с великими гуманистами Энеем-Сильвием Пикколомини (впоследствии папой Пием II), с Лоренцой Валлой, Амброджо Траверсари и другими не исчерпывались личным знакомством и дружбой.

Филологическая культура гуманизма сказалась в том, что кардинал из Кузы изучил греческий язык и обратился к подлинным памятникам античной философии (известно, что он читал в оригинале Платона и Прокла), а имевшие прочную средневековую традицию "Ареопагитики" предпочитал читать в новом латинском переводе, сделанном для него его другом гуманистом Амброджо Траверсари. Но собственно филологические занятия играли для Кузанца роль подсобную.

С гуманизмом Николая Кузанского связывает обращение к диалогической форме в ряде важных его сочинений (цикл диалогов, объединяемых участием в них "Простеца"). Само обращение в этих диалогах к образу "неученого", "простака", которому открыты глубочайшие истины философии, имело полемический, антисхоластический характер и, несомненно, связано с гуманистической полемикой против "профессиональной" философии университетов. Правда, стиль его латинских сочинений далек от легкости и изящества творений итальянских гуманистов.

С гуманистами связывают Николая Кузанского и общность научных интересов, углубленное внимание к проблемам астрономии, космографии, математики - при этом речь идет не о "литературном", "филологическом" движении в гуманизме, а о гуманистах-ученых, таких, как его друг и соученик Паоло Тосканелли. Естественнонаучные и математические интересы Николая Кузанского ближе к новой науки итальянского Кватроченто , чем к схоластической науке средневековья.

Один из величайших философов, ученый и политический деятель Николай Кузанский родился на юге Германии, в селе Куза, в 1401 году. Будучи подростком, Николай сбежал из родительского дома, после скитаний его приютил граф Теодорик фон Мандершайд, который покровительствовал ему на протяжении всей жизни. Предположительно опекун отправил его на учебу в Голландию. Там, в школе «братьев общей жизни», он изучил греческий и латынь, занимался комментированием и переписыванием книг по философии и теологии. После окончания школы он вернулся в Германию и продолжил учебу в Гейдельбергском университете.

Николай Кузанский философия, биография и становление

Приехав в Падую, в 1417 году, Николай Кузанский стал обучаться церковному праву. Но одной юриспруденции талантливому юноше было недостаточно, он стал изучать медицину и математику, географию и астрономию, естествознание и точные науки. В Падуе он познакомился со своими будущими друзьями Паоло Тосканелли и Юлианом Цезарини, они привили Николаю тягу к философии и литературе.

Получив докторское звание по в 1423 году Николай Кузанский отправился в Италию, где и познакомился с Римским канцлером Поджо Браччолини, который заинтересовал его тягой к богословию. После возвращения в Германию он начал изучать богословскую деятельность в Кельне. В 1426 году, став священником, был назначен секретарем папского легата кардинала Орсини, а позже и сам становится настоятелем церкви в Кобленце.

В первой половине 15 века авторитет католической церкви был подорван, многочисленные распри между соборами и папой, феодалами и духовенством привели к расколу в церковном мире. Для восстановления влияния церкви требовались реформы, многие кардиналы предлагали ограничить папское влияние и усилить соборную власть. На собор в 1433 году приехал и Николай Кузанский, который выступал за лишение папы верховной власти.

Реформы Николая Кузанского в церкви и государстве

Реформаторские идеи касались как церкви, так и государства в целом. Кузанский Николай, философия которого проявилась в его первом сочинении «О согласии католиков», подверг сомнению документ, так называемый Константинов дар, в котором говорилось о передаче церкви не только духовной, но и светской власти императором Константином. Также Николай Кузанский провозгласил идею, предложенную ранее Оккамом, о воле народа, равной для государства и церкви. А любой властитель - лишь носитель воли народа. Также он предложил отделить власть церкви от государственной власти.

Под угрозой нашествия турецких войск греки и византийцы провели переговоры по поводу объединения восточной и западной церкви, на которые приехал и Николай Кузанский. Там он знакомится с Виссарионом и Плифоном, известными в то время неоплатониками, именно они сыграли основную роль в становлении мировоззрения будущего философа.

Замыслы о реформах, которые предложил Николай Кузанский, философия, основные идеи, кратко которые описать, конечно, достаточно сложно - все это было навеяно влиянием эпохи, ее противоречивостью, борьбой различных тенденций. Только зарождающаяся антифеодальная жизненная позиция, еще довольно зависима от средневековых представлений и образа жизни. Возвышение веры, излишний аскетизм, призывы умерщвлять плоть, абсолютно не совмещались с жизнерадостностью эпохи. Яркий интерес к познанию законов природы, оценка достоинств математики и других точных наук, влияние античности и мифологии - такова была Николай Кузанский принимал активное участие в церковной и политической жизни, но в то же время уделял много времени занятиям наукой.

Философия эпохи Возрождения, пантеизм. Николай Кузанский, Бруно

Знакомство с Амброджо Траверсари, Сильвием Пикколомини (будущий папа Пий II) известными гуманистами того времени сказалось на восприятие мировоззрения Николая Кузанского. Обратившись к античным философским трудам, он прочел в подлинниках Прокла и Платона.

Углубленное занятие астрономией, космографией, математикой, общность интересов связали его с гуманистами, такими как его друг Тосканелли. Философия бесконечности Николая Кузанского, соответствовала тому времени. Научные принципы требовали методичного изучения математики, счета, измерения, взвешивания. Его трактат «Об опыте со взвешиванием», стал первым шагом к новой эпохе научного и технического прогресса. В своей работе Николай Кузанский затрагивает экспериментальную физику, динамику, статику, ему удается связать воедино теорию с практикой. Он же первый создал в Европе географическую карту, а также предложил реформировать который впоследствии все же исправили, но только спустя полтора столетия.

Философия Николая Кузанского и Джордано Бруно в чем-то схожа. Идеи относительно космологии, были значительно новей идей Коперника и подготовили своеобразную почву для учения Бруно. Ими оставлено много научных трудов по богословию, философии, церковным и политическим темам, объединенных одной идеей, о бесконечной вселенной. Переход от традиций Средневековья наглядно демонстрирует Николай Кузанский развивает понятие предела, используемое им в объяснении Бога и фигур в геометрии.

Бог есть мир, а мир есть бог. Теория соотношения

Главной проблемой в размышлениях Николая Кузанского было соотношение мира и бога, теоцентризм его философии был совершенно чужд для средневекового богословия. Схоластическим знаниям о боге Кузанский противопоставил теорию «ученого незнания», давшую название его первой философской работе.

Ученое незнание не означает отказ от бога и познания мира, это не отказ от скептицизма, а возможность выразить полный объем знаний при помощи схоластической логики. Философия должна исходить в решении вопросов бога и мира, именно от незнания и несоизмеримости понятий и представлений об объекте. Пантеизм в Николай Кузанский объясняет не исключительно с религиозной точки зрения, а, скорее, с философской. Отождествление бога как единого целого с миром и сущности всего, легло в основу его философии. Это позволило отойти от религиозности и персонализации бога, упрощенных представлений о духовности и возвышенности всего сущего.

Когда Иоганн Венк обвинил Николая Кузанского в еретизме, то в свое оправдание он высказал необходимость отделить бога - предмета почитания, основывающегося на восприятии культа преклонения, от бога - объекта изучения. Таким образом, Николай Кузанский, поставил бога как собственное философское восприятие, а не как проблему теологии. При этом идет речь о соотношении законченного мира вещей с миром бесконечным, первоначальным.

Само разворачивание абсолютного максимума, начальная точка отсчета

Бог, которого он рассматривал в полном отречении от мира вещей - начало величайшего бытия, абсолютный максимум. Это начало всего и единое целое со всем, так утверждал Кузанский Николай. Философия исходит от того, что бог содержит в себе все остальное. И превосходит над всем.

Именно отрицательное понятие бога, что ввел Николай Кузанский, философия соотношения которого отвергает его потусторонность, объединяет его с миром. Бог как бы охватывает мир, а мир находится в боге. Такая позиция близка к пантеизму, так как не бог отождествлен с природой, а мир и природа находятся внутри него, так же, как он сам находится внутри человека.

Для характеризации процесса Кузанский Николай, философия которого заключена в процессе перехода от божественного к мирскому, применяет термин "развертывание". Подразумевается само разворачивание абсолюта, это приводит к глубочайшему пониманию единства мира, разрушению иерархических понятий.

Как объясняла такого ученого, как Николай Кузанский, философия, основные идеи которой заключены в понятии сущности, находящейся в свернутом виде внутри бога, разворачивание покоя и есть движение, временной промежуток - мгновение, а линия развертывания - точка. В самом учении заключается диалектическая основа совпадения противоположностей мира и бога. Творение, трактуемое как развертывание, не может носить временный характер, потому что сотворение - это существование бога, а оно является вечным. Таким образом, само творение, не являясь временным, получается проявлением необходимости, а не божественного замысла, как учит религия.

Космология в идеях Кузанского. Понятие о бесконечности вселенной и божественной сущности

Вселенная существует как постоянное развертывание бога, так как только в нем, абсолютном максимуме, возможно существование наиболее совершенного состояния во множестве, иным словом, вне бога Вселенная может находиться лишь в ограниченной форме. Это ограничение - главный показатель отличности бога от Вселенной. Как представлял Николай Кузанский, философия кратко объясняет данную проблему и нуждается в полном пересмотре. Схоластическая картина мира, когда сотворенный движимый во времени мир ограничивается неподвижностью небесных тел и отождествлен с христианским богом, не совпадает с учением, которое представил Николай Кузанский. Философия, основные идеи которой заключены в пантеистическом представлении божественного и мирского, объясняет понятие бога и мира как окружность с центром внутри, так как он нигде и в то же время везде.

Космос внутри человека, а человек внутри бога

Исходя из такой теории уподобления бога природному космосу, мир не имеет собственной окружности, однако его центр находится повсюду. Но все же мир не является бесконечным, иначе он бы был равным богу, а в таком случае у него были бы окружность с центром, был бы конец и, соответственно, начало, было бы завершение. Так проявляется связь зависимости мира от бога, объясняет Николай Кузанский. Философия, основные идеи кратко которой можно объяснить безграничностью, зависимости мирского от божественного начал, явление свернутости в физическом и пространственном существовании. Исходя из этого, можно сделать вывод о космологии. Получается, Земля не является центром мира, а ее окружностью не могут быть неподвижные небесные тела, утверждает Кузанский Николай.

Философия о космологии лишает привилегированности землю, которую ранее считали а бог становится центром всего, в то же время это объясняет подвижность земли. Отвергнув центральное расположение и неподвижность земли, не представиВ схему движения всех тел на небе, расшатав уже устоявшееся представление о земле, он проложил путь к развитию космологии и лишил геоцентризм логического оправдания.

Постижение божественной сущности, ученое незнание

Разрушив религиозное представление о мироздании, которое свойственно неоплатоникам, Николай Кузанский представил бога не нисходящим, опустившимся до ступени материального существом, а как проявление высшей божественной сущности. Таким образом, мир представляется как прекрасное божественное творение, которое позволяет увидеть превосходство и искусство бога. Тленность всего сущего не может скрыть благородство божьего замысла. Красота мира, которую описал Николай Кузанский, философия универсальных связей и стройности творения получают оправдание. При сотворении мира бог использовал геометрию, арифметику, астрономию, музыку и все искусства, применяемые человеком.

Гармоничность мира ярко выражена в человеке - величайшем творении бога. Об этом говорит Николай Кузанский. Философия, основная идея которой заключена в объяснении всего прекрасного, что создано богом, тесно связана с изучением космологии и пантеистической онтологии. Человек рассматривается как высшее творение бога. Поместив его над всем, поставив на определенную ступень в иерархии, можно сказать, что он как бы обожествлен. Таким образом, он оказывается высшим существом, заключив в себе весь мир.

Что характерно для всего существенного: притяжение противоположностей ярко выражено и в человеческом существовании. Соответствие свернутого максимума в боге и космическая развернутость бесконечности нашли отражение и в природе человека, так называемом уменьшенном мире. Это полное совершенство и есть божественная сущность, которая свойственна человечеству в целом, а не отдельной личности. Человек, поднявшись на максимальную ступень, став с ней единым целым, смог бы стать таким же богом, восприниматься богочеловеком.

Такое объединение человеческой и божественной природы является возможным только в божьем сыне, Христе. Таким образом, теория о человеке тесно переплетается с христологией, а та - с теорией развертывания, которую выдвинул Николай Кузанский. Философия кратко и понятно объясняет, что абсолютно совершенная природа сына бога и есть свертывание природы человека, наподобие космоса в свернутом состоянии, содержащегося в боге. Воплощенная во Христе человеческая сущность бесконечна, но ограниченная в отдельном человеке, она конечна. Таким образом, человек бесконечно - конечное существо. Отождествление Христа и человека Николаем Кузанским помогло ему сместить идею сотворения человека, присущую учению церкви. Он рассматривает человека не как творение, а как творца, именно это и уподобляет его божественной сущности. Об этом говорит и способность человеческого мышления бесконечно постигать мир, познавать новое.

Философия пантеизма Николая Кузанского и его последователей

С философией пантеизма Николая Кузанского связана мысль о соотношении знаний и веры. В основу учения легло представление космоса как книги божественного происхождения, где бог раскрывается для человеческого знания. Поэтому вера является путем постижения божественной сущности в свернутом виде, находящаяся в самом человеке. Но, с другой стороны, осознание развернутой сущности, осознание бога - это дело человеческого разума, который не может быть заменен слепой верой. Недостаточному знанию Николай Кузанский противопоставил созерцание интеллектуальное, которое дает понятие притяжения противоположностей. Такое знание он называет интеллектуальным видением или интуицией, осознание неосознаваемого, подсознательного, иными словами, ученое незнание.

Стремление к постижению истинного смысла, невозможность объять необъятное показывают незавершенность объектов. А истина представлена как нечто объективное, но недостижимое, так как познание, изучение не может останавливаться, а истина бесконечна. Мысли Кузанского о том, что человеческие знания относительны, распространились и на религиозные знания. Таким образом, любая религия лишь отдаленно приближена к истине, поэтому следует придерживаться веротерпимости и неприятия фанатизма религиозного.

Выдающийся философ, мыслитель или еретик?

Основные идеи Николая Кузанского оказались весьма плодотворными для дальнейшего развития прогрессивной философии. Влияние, оказанное развитием естествознания, гуманизма, сделало его выдающимся философом эпохи Возрождения. Учение о диалектике, притяжении противоположностей дало продолжение развитию немецкого идеализма в философии 18-19 веков.

Сильное влияние на восприятие мира оказала и космология, идея бесконечной Вселенной, отсутствия в ней окружности и центра. Позднее она была продолжена в трудах последователя Кузанского, Джордано Бруно.

Воспринимая человека как бога, творца, способствовал поднятию значимости человека Кузанский. Он превозносил умственные способности человека к безграничному познанию, хотя, по существу, это было несовместимо с тогдашним представлением церкви о человеке и воспринималось как еретизм. Многие идеи Николая Кузанского противоречили феодальному строю и подрывали авторитет церкви. Но именно он положил начало философии Возрождения и стал выдающимся представителем культуры своего времени.

Николай Кузанский (1401-1464) – крупнейший мыслитель эпохи Возрождения, учение которого стало своеобразным переходом от средневековой схоластики к ренессансному гуманизму и новоевропейскому рационализму. Его собственные философские взгляды сложились под влиянием идей античной философии, христианского богословия и средневековой мистики. Центральным для учения Николая Кузанского является вопрос о взаимоотношениях между бесчисленным множеством конкретных единичных вещей и явлений природного мира и божественным абсолютом. В сугубо философском плане (если отвлечься от религиозно-теологического аспекта проблемы) этот вопрос трансформируется в метафизическую проблему единства духовного и всякого другого вселенского порядка. Также им ставятся проблемы достижения человеком абсолютной полноты знания об окружающем его мире, который, как и сам человек, оказывается включённым в бесконечность божественного бытия (беспредельность онтологически подвижного духа); выявления основы гармонии и красоты, а также определения той меры, какой красота отмерена в мире; соотношения природы и искусства; духовного и социально-политического единения людей. К числу наиболее значимых философских произведений немецкого гуманиста, раскрывающих широту его интеллектуального горизонта, многогранность и глубину мысли, относятся трактаты: «Об учёном незнании», «Книги простеца», «Об игре в шар», «О вершине созерцания».

Проблема всеединства мира и зарождение ренессансного пантеизма в философии Николая Кузанского

Главная тема онтологической проблематики, разработанной Николаем Кузанским, – это вопрос о действительных основаниях единства природного существования и духовного бытия, человека и окружающего его мира. В основе мировоззрения мыслителя стоит идея божественного бытия-потенции. Это Бытие есть абсолютная возможность всего, которая парадоксальным образом есть вместе и абсолютная действительность. Мир – произведение «чувственного Бога»; во всём многообразии мира нет ничего, кроме осуществления замысла Создателя. Личная потенция Творца выступает как «форма форм», потому что образует сущность любой конкретной вещи.

Традиционная для средневековой философии дуалистическая онтологическая концепция, согласно которой Бог как предельное духовное бытие противопоставлен миру конечных телесных вещей, преодолевается у Николая Кузанского мыслью о единстве бесконечного Бога и мира конечных вещей. Новизна его мировосприятия выражается формулой, по которой «Бытие Бога в мире есть не что иное, как бытие мира в Боге».

Наиболее значимой для Николая Кузанского оказывается разработанная ещё Платоном категория Единого. В своей философии он преодолевает противоречие между единым и противоположным ему не-единым (множественным), простым и сложным, которое, в соответствии с концепцией пифагорейцев и элеатов, носит онтологический характер. У Николая Кузанского находим ряд принципов, ставших основой создания им новой онтологии. В ней утверждается триединство основных форм бытия – имманентного (природно-физического, космического), трансцендентного (божественного) и трансцендентального (интеллектуального, человеческого).

Единое (Бог), согласно его учению, образует своеобразное тождество с Универсумом. «Думаю, – пишет он, – что душой мира Платон называл то, что Аристотель – природой. Но я полагаю, что эта душа и природа есть не что иное, как Бог, который всё во всём создаёт, и которого мы называем духом всего в совокупности».

Основные положения онтологии Николая Кузанского предварили развитие сначала ренессансного (Т.Кампанелла, Дж.Бруно), а затем и новоевропейского пантеизма (Б.Спиноза) – направления в философии, рассматривающего Бога в качестве сверхприродного начала (божественного духа), которое тем не менее вмещает в себя всё существующее, весь мир. Бог как некое высшее единство и целостность бытия присутствует повсюду и в то же время нигде не локализован; он являет собой полноту всего, но вне мира. Вот как об этом говорит сам философ: «Начало же всех вещей есть то, через что, в чём и из чего производится всё способное быть произведенным, и, однако же, начала нельзя достигнуть посредством какой бы то ни было произведённой вещи».

Принцип совпадения противоположностей оказывается важнейшим методологическим принципом философии Николая Кузанского.

По мысли Николая Кузанского, всякое сущее включает весь универсум, как весь универсум включает Бога. Бог во всём и всё в Нём. «Значит, если Вселенная конкретизируется в каждой актуально существующей вещи, то Бог, пребывая во Вселенной, пребывает и в каждой вещи, а каждая актуально существующая вещь непосредственно пребывает в Боге. Поэтому сказать, “каждое – в каждом”, значит то же самое, что “Бог через всё – во всём, и всё через всё в Боге”». При переходе от «бесконечно великого» к «бесконечно малому» речь может идти не об абсолютном, но лишь об относительном их различии. Не существует «низших» или «высших» сфер, ни одно место во вселенной не отличается по полноте бытия от другого, но все могут с равным основанием считать себя центром мира. Бог в вещах есть то, что они есть по своей природе. «Бог в этом качестве, – говорит Николай Кузанский, – есть истина в своём образе».

Вместе с этим мыслителем обнаруживаются и те трудности, которые могут возникнуть на пути познания.

«Учёное незнание»: размышления о познании и истине

Николай Кузанский задаётся вопросом: как протекает процесс познания, и какие стадии ищущий разум при этом проходит, пока не обретает истину? Для установления истины относительно различных единичных вещей неопределённое связывается с определённым, неизвестное с известным. Поэтому о вещах конечных познавательное суждение сформулировать не трудно.

Однако человеческое познание не может удовлетвориться этим. Как бы самостоятельны ни были единичные вещи они, как уже было сказано, выражают бесконечное содержание жизни, которое заключает в себе таинственная глубина божественной сущности. Мир в конечной форме то же самое, что Бог в бесконечной. Бесконечное бытие как таковое не представимо ни в какой форме.

Осознание трагического противоречия между конечным человеческим умом и бесконечностью мира, в которую он включён и к познанию которой он стремится, – это и есть «учёное незнание». Безграничность проявлений божественного ума всё равно рано или поздно опровергнет любое частное утверждение, превзойдёт любое определение. «Наш конечный разум, двигаясь путем уподоблений, не может в точности постичь истину вещей. Ведь истина не бывает больше или меньше, она заключается в чем-то неделимом, и, кроме как самой же истиной, ничем в точности измерена быть не может, как круг, бытие которого состоит в чем-то неделимом, не может быть измерен не-кругом» (Там же. С. 40-41). Всякое научное исследование должно руководствоваться такой критической установкой разума.

Николаем Кузанским было сформулировано так называемое «правило учёного незнания». Согласно этому правилу, нельзя прийти к бесконечности путём постепенных прогрессивных приращений; для её постижения надо совершить скачок к точке совпадения несоизмеримых величин, творения и Творца.

На любых путях познания, будь то философские доктрины, математические выкладки, художественнее интуиции, жизненный опыт и пр., в каждой частице вселенского бытия для Николая Кузанского открывается «питательная» глубина бесконечности с её всеобъемлющим единством – источником всякой гармонии.

По мнению Николая Кузанского, при постижении такого всеединства мира, уничтожающего главным образом индивидуальные противоположности, следует отказаться от представлений здравого смысла. Философ пытается оправдать возможность такого преодоления, используя восходящие к платонизму отличия степеней познания – чувственное восприятие, рациональное познание и интеллектуальное знание. Чувственное восприятие, опыт дают только представления об единичных вещах. Действия рассудка – этой способности умозаключения, направленные на различение конечных вещей, приводят к тому, что резко и явно в виде понятий устанавливается их противоположность. Наконец, интеллектуальное знание – схватывает принцип совпадения противоположностей в интуиции. Понимание его превосходит силы чувственного восприятия и рассудочного мышления. Его можно понять непосредственным духовным созерцанием (умом), той высшей познавательной деятельностью, которая составляет самую сокровенную тайну созерцающей души (ума): «видение без постижения, постижение непостижимого». Углубляясь в интуитивные озарения, ум видит во всём только совершеннейшее единство, в котором узнаёт и свою собственную суть.

Согласно концепции Николая Кузанского, духовное начало внутренне присуще миру. Задача философа заключается в том, чтобы раскрыть его. Мудрость заключается в том, чтобы следовать предвкушению полноты и совершенства жизни. «Итак, сущность вещей, которая есть истина бытия, недостижи¬ма в своей чистоте. Все философы искали эту истину, но никто её не нашел, какой она есть, и, чем глубже будет наша учёность в этом незнании, тем ближе мы подойдем к самой истине».

Человек как «микрокосм» в философии Николая Кузанского

Человек в философии Николая Кузанского представлен как «микрокосм». Человек есть малый мир, поскольку он обладает разумом и, познавая, включает в себя образы всех вещей. Образы вещей оказываются выражением глубочайшего смысла их существования. В своём произведении «Об игре в шар» он пишет: «В человечности человеческим образом, как во Вселенной уни¬версальным образом, развёрнуто всё, раз она есть человеческий мир».

По его мнению, сам человек оказывается совершенным миром. Многие люди несут в себе вид и образ единого и завершённого универсума. В таком множестве малых, «текучих», сменяющих друг друга миров устойчивое единство большого универсума развёртывается с наибольшим возможным совершенством.